Íà Îðåíáóðãñêîì ðåãèîíàëüíîì òåëåâèäåíèè åæåäíåâíî ñ 2 ïî 30 îêòÿáðÿ áóäóò ïîêàçàíû âèäåîâåðñèè ñïåêòàêëåé, ñòàâøèõ ïîáåäèòåëÿìè ïåðâîãî ýòàïà.

Ïîáåäèòåëè íàðîäíîãî ãîëîñîâàíèÿ – íàðîäíûé ñòóäåí÷åñêèé òåàòð «Ãîðèöâåò» è äåòñêèé êîëëåêòèâ òåàòðà ìóçûêè è òàíöà «Ùåëêóí÷èê» ïðåäñòàâëÿþò Îðåíáóðãñêóþ îáëàñòü íà îêðóæíîì ôåñòèâàëå «Òåàòðàëüíîå Ïðèâîëæüå».

Òàê, 10 îêòÿáðÿ â 21:05 íà Îðåíáóðãñêîì ðåãèîíàëüíîì òåëåâèäåíèè ìîæíî ïîñìîòðåòü ñïåêòàêëü «Êâàäðàòóðà êðóãà» ïî ïüåñå Âàëåíòèíà Êàòàåâà íàðîäíîãî ñòóäåí÷åñêîãî òåàòðà ÎðÃÌÓ «Ãîðèöâåò».  ñïåêòàêëå ïîêàçàí âàðèàíò ðåøåíèÿ ïðîáëåìû ëþáâè è áðàêà â êîìñîìîëüñêîé ñðåäå, âïèñàííûé â îêðóæíîñòü îäíîé êîìíàòû ñåìåéíîãî îáùåæèòèÿ.

À 24 îêòÿáðÿ ìîæíî áóäåò óâèäåòü âèäåîâåðñèþ ìþçèêëà «Àëûå ïàðóñà» ïî ìîòèâàì ïîâåñòè À. Ãðèíà äåòñêîãî êîëëåêòèâà òåàòðà ìóçûêè è òàíöà «Ùåëêóí÷èê». «Àëûå ïàðóñà» – ýòî ñâîåîáðàçíûé ãèìí ìå÷òå, âñåîáúåìëþùåé ëþáâè è ïðîùåíèþ. Ýòà èäåÿ áåññìåðòíà. Âåäü, êàê ïèñàë Àëåêñàíäð Ãðèí, «÷óäåñà äåëàþòñÿ ñâîèìè ðóêàìè». Âñå ñïêòàêëè ìîæíî ïîñìîòðåòü íà îôèöèàëüíîì ñàéòå

Ôåñòèâàëü «Òåàòðàëüíîå Ïðèâîëæüå».